Елена КОКУРИНА: КЛЕТКИ В КЛЕТКЕ. На что способны стволовые клетки.

Отечественный телесериал «Подари мне жизнь», который показывали по каналу Ren-TV этой зимой, сыграл заметную роль в судьбе москвички Татьяны Димовой. Чтобы спасти своего первого ребенка, больного лейкозом, героиня фильма решает родить второго: она узнает, что сразу после родов из пуповинной крови младенца можно получить чудодейственный материал — стволовые клетки, — пересадить их умирающему старшему сыну и с их помощью «вырастить» у него новый костный мозг. Эта история произвела сильное впечатление на Татьяну, которая в момент показа фильма как раз была беременна. Они с мужем начали следить за медицинской информацией по этой теме и выяснили, что, оказывается, все это возможно не только в кино. Три недели назад Татьяна родила мальчика, а из пуповинной крови в компании «КриоЦентр» извлекли стволовые клетки, которые заморозили и положили на хранение. Эти клетки — предшественники всех органов и тканей человека, а значит, теоретически могут превратиться в запасные части тела. И избавить своего хозяина от множества заболеваний — рака, диабета, последствий инсульта, инфаркта и других. Правда, пока клеточные технологии не настолько развиты, чтобы с их помощью заменить любой орган, и ученые говорят, что вероятность использования замороженных клеток — всего 2%. Так что неизвестно, оправдается ли вклад Татьяны, который обошелся ей в 2250 евро плюс ежегодная абонентская плата — примерно $100. Таких клиентов в России пока всего несколько десятков. Но организаторы таких банков, как «КриоЦентр», надеются, что скоро вкладов будут тысячи. В марте эта компания стала первым подобным банком, получившим лицензию Минздрава. В сентябре такие же разрешения надеются получить еще два таких же заведения — «Гемабанк» и «Флора-Мед». Хранить клеточный материал в России научились давно. Работы начались в 70-х в Гематологическом научном центре Академии медицинских наук, и методику оттачивали еще в 80-х. В 1982 г. в Российском онкологическом научном центре был создан криобанк, и в нем работали с клетками костного мозга раковых больных, которые у них забирали до химиотерапии— после такого лечения необходимо восстановить кроветворные функции, и стволовые клетки как раз подходят для этого. Позже их научились добывать из крови больного, и теперь эта практика довольно широко распространена при лечении ряда онкологических заболеваний, когда применяется высокодозная химиотерапия. Не менее важно было научиться достаточно надежно замораживать материал. Основатель этой лаборатории кандидат медицинских наук Демури Мхеидзе вспоминает, как в 1983-м во Франции погибли восемь пациентов после того, как им ввели неправильно замороженные стволовые клетки. «Я после того случая покоя не знал, пока не убедился, что слабых мест в системе хранения не осталось», — вспоминает ученый. Но платных услуг по хранению клеток из пуповинной крови населению не предлагали долго. Этот бизнес вообще возник в мире недавно. Первый частный банк пуповинной крови, предложивший фамильное хранение клеток, появился в США только в 1992 г. В отличие от стволовых клеток, получаемых из эмбрионов, пуповинная кровь не вызывала столь бурных общественных споров — собственными клетками человек вправе распоряжаться. Теперь по всему миру 50 таких заведений (Cord Blood Вanks, СВВ), в которых содержится около 200 000 образцов. В лечении — в основном лейкоза — они применялись 3000 раз, в девяти из десяти случаев успешно. В России об организации таких хранилищ задумались года три назад. Изучили иностранный опыт, договорились о финансировании. Создатели «КриоЦентра», например, побывали в американских, английских и немецких СВВ, а потом начали отрабатывать технологию у себя, на «безымянных» образцах. Пуповинную кровь брали во время родов в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН, в помещении которого и расположился «КриоЦентр». Заместитель директора банка доктор биологических наук Юрий Романов остался доволен — все сто порций клеток после размораживания оказались жизнеспособными. Оборудование для такого результата требуется нешуточное. В хранилище передвигаются только в одноразовых стерильных костюмах, из комнаты в комнату давление повышается, чтобы в «чистую» зону не проникал внешний воздух. В главном помещении, где обрабатывается кровь, не должно быть больше двух пылинок на кубический метр. Прежде чем войти в него, врач-лаборант облачается в плотный комбинезон из парашютного шелка, к которому пыль не пристает, в специальном «предбаннике» его еще обрабатывают мощной воздушной струей. Каждый образец крови, поступающей в банк, сначала тщательно обследуют на наличие инфекций, потом пробирка с выделенными клетками, замороженная до -196'С, несколько недель остается во временном хранилище, и только когда подтверждается, что инфекций нет, переезжает в постоянный фонд. «Там клетки защищены даже от чрезвычайных ситуаций, — уверяет директор "КриоЦентра" Анатолий Громыко. — Современная американская криотехника способна выдержать даже двухчасовой пожар». Персонал смог с гордостью демонстрировать ее Татьяне Димовой и ее мужу и заверить клиентов, что клетки ее ребенка останутся в целости и сохранности все 18 лет, на которые заключен договор. Достигнув совершеннолетия, их сын будет сам распоряжаться вкладом. Кстати, в мире пока нет стволовых клеток из пуповинной крови, которые хранились бы более 15 лет – слишком коротка история. Но молодые родители чувствуют некоторую неуверенность по другой причине: а что если банк просто закроется? «В России нестабильная обстановка, то и дело случаются банковские кризисы», — шутит Татьяна. Однако ее успокаивает то обстоятельство, что «КриоЦентр» работает на базе крупного государственного учреждения - Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН, и в сотрудничестве с Московской медицинской академией. Мхеидзе вообще считает, что любой коммерческий банк, предназначенный для «семейного» хранения клеток, должен работать там, где уже есть опыт использования этого материала. На базе Онкоцентра, кстати, работает «Гемабанк». Хотя во всем мире частные банки — совершенно отдельные учреждения, которые просто переправляют клетки в больницу вслед за пациентом. Татьяне Димовой добавляет уверенности еще и то, что у «КриоЦентра» есть лицензия Минздрава. Но клиентов банки начали привлекать в самом начале года, еще до того, как власти наконец решили, кто должен выдавать такой документ - федеральное ведомство или региональное управление. Подобные услуги в Интернете рекламирует 6-7 организаций. Правда, связаться возможно только с тремя из них — у остальных на сайтах нет ни адресов, ни телефонов. А откладывать договор с банком некоторые граждане не могут. Во «Флора-Мед», например, обратилась супружеская пара (их фамилию в банке не раскрывают), которая за две недели до рождения ребенка выяснила, что у него врожденный дефект — «заячья губа». Родители решили сохранить его стволовые клети и использовать через несколько лет для наращивания тканей. Ждать придется потому, что ребенок должен подрасти сформироваться. К тому же в России такое лечение пока не разрешено. Как, собственно, и любое другое лечение с использованием стволовых клеток. Можно, конечно, забрать свои клетки и уехать с ними за границу, но пока такие случаи неизвестны. Так что вклад в клеточном банке в России — действительно долгосрочные инвестиции. И к тому же немаленькие — цена договора на 18 лет может доходить до $3000, как у «Флора-Мед», которая не только хранит материал, но и высылает к роженицам акушеров в любое время суток, чтобы забрать пуповинную кровь. Это, между прочим, не самое простое занятие. Сложна не сама процедура, а отношения с администрацией столичных роддомов, которая иногда не позволяет акушерам брать материал, ссылаясь на негласный запрет сверху. А руководители женских консультаций не позволяют сотрудникам банков распространять рекламные проспекты. В «КриоЦентре» считают, что это прямое нарушение прав рожениц — ведь пуповинная кровь принадлежит им. С более сговорчивыми больницами компания заключает договора и платит им за сотрудничество. «Наши акушерки прошли специальное обучение под руководством специалистов из "КриоЦентра" и с энтузиазмом относятся к новому делу», — говорит главный врач Люберецкого роддома Татьяна Мельник. Сама она считает, что за клеточными технологиями — будущее медицины. Да и клеточные банкиры полны оптимизма. Директор «Гемабанка» Александр Приходько считает, что в ближайшие два года по всей России сделают 3000 вкладов. В «КриоЦентре» собираются уже с декабря получать около 80-90 вкладов в месяц. А во «Флора-Меде» планируют выйти на такую же мощность за пару лет. «Таких банков в России должно быть не два-три, а пять-шесть, — говорит директор "Флора-Meд" Феликс Махтес. — Желающих обзавестись вкладом будет все больше — люди постоянно узнают что-то новое о клеточных методиках». Одна из клиенток «Флора-Меда», например, внимательно следит за новостями о методах лечения болезни Альцгеймера, которой страдает ее бабушка. И стволовые клетки своего ребенка она положила в банк в том числе и в надежде на то, что скоро ученые поймут, как с их помощью лечить этот недуг пожилых. Правда, в отличие от эмбриональных, клетки из пуповинной крови — относительно «взрослые», то есть годятся только самому ребенку, и лишь в 25% случаев — его ближайшим родственникам. Шансы на то, что они подойдут прабабушке, куда ниже. Русский Newsweek, август 2004, № 9. www.runewsweek.ru